ВИТА

[Михаил]

Народ, нарыл тут у себя в буке повесть, знаменитого дайвера-сказочника нета, Виталя Ершова и не могу не поделиться. Она несколько вне рамок нашего форума, но тем не менее несет в себе очень много моментов по теме и просто о Людях, Океане и нашей родно планете.
Выкладывать буду небольшими частями с вашего согласия и интереса. Итак начнем.

...Мы закрываем двери, чтобы к нам не вошло суеверие, но как же тогда к нам войдет истина?
Рабиндранат Тагор.

Я очень долго не мог никому рассказать про этот случай. Мы договорились с ним, что ровно десять лет я никому ничего не расскажу даже о самой этой встрече. Десять лет прошло, и я сдержал своё слово. Конечно, было бы неправдой сказать, что все эти десять лет я только и думал, что об этом удивительном происшествии, жизнь есть жизнь... Но его дневник, старая клеенчатая тетрадь, исписанная от корки до корки мелким неровным почерком, которую я недавно нашёл в том самом месте, где мы с ним договорились, как будто вернул меня на десять лет назад, в тот плацкартный вагон поезда <Москва - Владивосток>.

Встреча.
Я возвращался из командировки в Москву к месту моего постоянного проживания - город Владивосток, где работал в краевой газете репортёром, и иногда пописывал небольшие рассказы о трудовых буднях и героических победах моряков и рыбаков. Торопиться было некуда, командировка ещё не закончилась, и я решил ехать поездом, надеясь на какую-нибудь интересную встречу.
В конце июля поезд был забит отдыхающими, которые ехали в отпуск иногда целыми семьями и в самые разные места.
Дорожные знакомства скоры и столь же недолги. Шумные компании и одинокие попутчики сменялись почти с такой же частотой, как и пейзажи за окном, не оставляя в памяти ничего значительного. Громкая музыка, игра в карты, <немые>, продающие календари: в общем, все как обычно. Я уже начинал жалеть, что поехал поездом, все-таки неделя в дороге.
Впрочем, несколько интересных историй, рассказанных попутчиками, я, по репортёрской привычке, занёс в свою записную книжку, но хотелось чего-то особенного...
В Новосибирске в наше купе зашел невысокий парень, навскидку лет около тридцати. Штормовка, спортивный костюм, небольшой, видавший виды, рюкзак, с прикреплённым к нему походным котелком. Больше вещей не было. Он зашел в вагон ночью, и сразу лёг спать.
Утром мы познакомились, я узнал, что зовут его Сергей. Светлые волосы, задумчивый взгляд синих глаз, и, прямо-таки, какая-то читаемая тоска в глазах.
Разговорились. Обычные вопросы: кто, откуда, куда, зачем. Двадцать восемь лет, два года как разведен, <малосемейка> в общежитии. Работает мастером на заводе. Едет во Владивосток. А вот на вопрос: <зачем едет и к кому?>, он как-то сразу замкнулся.
Ну не хочет человек говорить, и не надо. Мало ли у кого какие проблемы. Хотя здесь была какая-то тайна, а разгадывать тайны, честно говоря, я люблю больше всего на свете. Издержки профессии, так сказать.
Следующие два дня прошли в ничего не значащих перебросках фразами. Сергей больше молчал, подолгу смотрел в окно или в потолок вагона. Явно, что его мучили какие-то мысли. Иногда, когда я пытался вытянуть его на разговор, он коротко отвечал, или делал вид, что спит.
Проехали Байкал, поезд приближался к Владивостоку, пейзажи за окном стали меняться на дальневосточные, замелькали знакомые по прошлым командировкам в этот район, названия станций. Назавтра утром мы должны были прибыть к месту назначения. Я к себе домой, а он: мне так и не удалось выяснить, к кому же он едет.
В купе нас оставалось уже двое, и вечером я решил переложить свои вещи, так как купил для начальства <пару хвостов> знаменитого байкальского омуля, в котором, кстати, не было ничего особенного кроме названия, но традиция есть традиция. Все, кто проезжает на поезде Байкал в обе стороны, покупают омуля.
Я стал выкладывать вещи на стол и, среди прочих мелких дорожных вещей, положил книгу <Легенды и мифы Океана>, которую брал с собой в командировку, да так и не начал читать.
Взгляд Сергея упал на книгу, он как-то сразу оживился, и попросил её посмотреть. Я согласно кивнул головой.
Мой попутчик не столько читал, сколько просматривал книгу, словно искал ответа на какие-то свои вопросы или эта тема была ему хорошо знакома. Иногда он улыбался. Вернув мне книгу часа через четыре и увидев, что я еще не собираюсь ложиться, он спросил: <Вы сильно хотите спать?>.
- Да нет, на том свете все выспимся, - пошутил я.
- Хотите узнать мою историю? - спросил он как-то торопливо, словно боясь, что я откажусь.
Я согласно кивнул головой. Ночь длинная, спать мне, действительно, не хотелось, а парню явно хотелось высказаться.
Сергей достал из рюкзака фляжку. Мы разлили коньяк по освободившимся от чая стаканам, молча выпили.
Мой попутчик немного помолчал, потом плеснул еще раз коньяк в стаканы, внимательно посмотрел на меня, как будто спрашивая, не буду ли я смеяться, затем, тряхнув копной светлых, явно выцветших на солнце волос, начал, может быть, самый необычный из когда-либо услышанных мною рассказов.
Рассказ.
- Чтобы Вы не посчитали меня уж совсем сумасшедшим, начать, наверное, лучше с детства, - начал Сергей.
За окном уже было темно, приятное тепло от выпитого коньяка растеклось по моему телу, и я приготовился к длинному, может быть скучноватому, рассказу, с удовлетворением отметив про себя, что проводники выключили основное освещение, и если я задремлю, то это не будет слишком уж заметно.
- До того, как мои родители переехали в Новосибирск мы жили в Приморье. Обычный, ничем не выделяющийся небольшой рыбацкий посёлок на берегу моря. Родители говорили, что мама родила меня в рыбачьем баркасе, который не успел даже подойти к берегу.
Не знаю почему, но мне всегда нравилось играть в одиночестве, и я старался избегать шумных компаний. Сколько я себя помню, столько я помню и море. Море было со мной всегда и везде. В три года я уже прекрасно плавал и нырял.
Любимой у меня была небольшая укромная бухточка достаточно далеко от посёлка, о которой мало кто знал, и где я проводил всё свое свободное время.
В то лето, когда это случилось, мне было лет шесть, не больше, и голова моя, как и у всех детей в этом возрасте, была забита самыми различными фантазиями:
- Нет, конечно, - поправился он, - и взрослые умеют мечтать, - но только дети верят в реальность своих фантазий, согласитесь?
Я согласно кивнул головой, удивляясь про себя, как такая простая трактовка никогда не приходила мне в голову, и расположился удобнее на своей полке.
- Я смотрел на море и облака, придумывал различные приключения, - продолжал Сергей свой рассказ, - ловил небольших прибрежных крабов и жарил их на костре.
Как сейчас помню тот день. Я лежал на песке в своей бухте, смотрел на море, и солнечные блики на волнах заставляли меня прикрывать глаза. И вдруг я увидел, как из воды выходит темноволосая девочка, на вид чуть старше меня.
Откуда она появилась, я так тогда так и не понял. Приплыть она не могла, так как я не сводил глаз с воды, а попасть в бухточку можно было только с моря, и, тем не менее, она просто возникла на берегу. Тогда я подумал, что, наверное, заснул на минутку. Я никогда не видел ее раньше. Возможно, она приехала отдыхать с родителями.
Кажется, тогда я очень сильно разозлился на нее, так как считал это место только своим.
- Ты кто? - поднимаясь с песка, спросил я её, может быть, несколько грубее, чем это стоило сделать.
-Я?- она чуть замешкалась. - Я:, - она опять помедлила с ответом, словно вспоминая свое имя. - Зови меня Вита.
Девочка была красивой, и имя было необычным, но я был непреклонен, как может быть непреклонен мальчишка в шесть лет.
- Это мое место!
- А как тебя зовут? - спросила она, никак не отреагировав на мое заявление.
- Это мое место! - упрямо повторил я.
- Твое ? - она удивленно осмотрелась вокруг. - Море принадлежит всем.
Я растерялся, и не зная, что на это ответить, и примирительно сказал:
- Меня зовут Сергей. А ты откуда приехала?
- Я живу здесь, - просто сказала она.
- Где это, здесь? - спросил, теперь оглянувшись по сторонам, я. Справа и слева от крохотного пляжика, где мы с ней сейчас находились, поднимались скалы.
-Я всех наших девчонок в посёлке знаю, а тебя нет, значит ты приехала.
- Нет, я живу не в посёлке, я живу здесь, в море.
- В море живут рыбы и крабы, а ты девочка. Ты не можешь жить в море. Ну, не хочешь говорить, и не говори. Я обиделся.
- Давай лучше играть, - сказала моя новая знакомая, не обращая на мою обиду никакого внимания, и бросилась в воду. Лови!
Это был вызов! Поймать девчонку в той стихии, в которой я чувствовал себя лучше, чем на суше! Ну держись! Около часа мы барахтались с ней на мелководье, иногда перебираясь на глубину, но девчонка была неуловима.
Плавала она замечательно, ныряла ещё лучше, подолгу находясь под водой, и мне никак не удавалось её поймать. В самую последнюю минуту, когда уже казалось, что я вот-вот ухвачу её, она ловко выскальзывала из моих рук.
Я устал, запыхался, был зол, но поделать ничего не мог. Мы вылезли на берег, и я старался не смотреть на неё, чтобы не выдать своей досады. Меня переныряла какая-то приезжая девчонка! Но она не смеялась надо мной, и понемногу я успокоился.
Дети сходятся быстро и скоро мы с Витой уже вместе ловили крабиков-горошин, которые остались в лужах после отлива, строили для них домики на берегу, и день прошёл быстро, как никогда. Правда, когда я предложил ей пожарить на костре крабов, она как-то неприязненно покачала головой и погрустнела.
Вечером мы договорились, что завтра встретимся снова. Я предложил проводить ее до дома, но она повторила, что мы встретимся завтра, и попросила, чтобы я ушел первым. И еще она попросила никому не рассказывать об этой встрече.
Это было странно слышать от маленькой девочки, но я обещал ей это. Я поплыл вокруг мыса, надеясь увидеть за ним яхту, катер или машину ее родителей, но море и берег были пустынными.
Я был местным, и родители всегда знали, где я нахожусь, а у этой девочки как будто не было больше никого. Её никто нигде не ждал, и это было странным. Не могла же она, действительно, жить в море!

***
Я пришёл домой, поел, искупался в старой ванне, которая летом стояла у нас во дворе и вода в ней за день нагревалась от солнца, залез на чердак, где у меня летом стояла кровать, и было не так душно, как в доме.
Не помню, что мне снилось в ту ночь, но проснулся я гораздо раньше обычного, намазал хлеб маслом, посыпал его солью, запил всё это холодным сладким чаем, и замотав в полиэтиленовый мешок пригоршню дешёвых конфет, и побежал на море.
Когда я добрался до бухты, Вита была уже там. Я угостил её конфетами, и мы дружно их съели. Что меня удивило, так это то, что перед тем, как съесть первую, она спросила: <А что это такое?>
Вопрос был настолько глупым, что я подумал, что она, наверное, просто не умеет читать, и прочитал её название конфеты на обёртке. Она промолчала.
Потом мы снова плавали с ней в море. Моя мальчишеская гордость требовала реванша, и я решил, во что бы то ни стало, перенырять её! Мы соревновались и у самого берега, и на глубине, и ныряли под воду, выясняя, кто дольше просидит под водой. Я был лучшим пловцом и ныряльщиком в поселке даже среди мальчишек значительно старше и сильнее меня, но победить её в воде было невозможно. Она плавала, как рыба. Ее гибкое и ловкое тело, казалось, само было вылито из воды. Казалось, что она могла находиться под водой столько, сколько хотела сама.
Она скрывалась под водой рядом со мной, и уже через несколько секунд оказывалась очень далеко от этого места. Даже, надев ласты, я не мог с ней сравниться.
Затем мы вылезли на берег, я грелся на солнце, а она лежала на песке совсем близко от воды, оставаясь в полосе прибоя. Она даже не замёрзла, хотя мы провели в воде больше часа, и меня всего трясло от озноба!
Затем мы играли с ней на берегу, и я показывал ей, как умею ходить на руках.
- Вы ещё не спите?, - спросил он меня.
Я покачал головой. Какой там сон! Если и он и был, то сейчас точно <ни в одном глазу>! Моё репортёрское чувство не подсказывало мне, а просто кричало: не смей спать, это будет удивительный репортаж под названием <Дорожные встречи>!
- Мы стали встречаться каждый день, - продолжал свой рассказ мой попутчик.
Плескались, брызгались водой, смеялись и гонялись друг за другом. На берегу я легко догонял ее, но в воде она была неуловима.
Она учила меня плавать совершенно необычным способом и говорила, что именно так плавают дельфины. Она знала кучу историй о море и его обитателях, но при этом задавала смешные вопросы о людях и о земле, и я рассказывал ей истории и сказки, которые знал.
Однажды она мне сказала:
- Хочешь, я покажу тебе затонувший корабль, это здесь, недалеко.
- Он глубоко?
- Не знаю, но там прохладно и совсем не больно от солнца.
- А там есть русалки?
- Да, конечно, - уверенно сказала она. -Я их видела. Лунными ночами они выходят на песчаное дно возле погибших кораблей и их легкие тени до утра колышутся у его обломков, - Вита сделала страшные глаза.
Я подумал, что она шутит, а может быть, и поверил ей, и мне тоже стало страшно. Но, чтобы не показать свой страх перед девчонкой я смело сказал:
- Поплыли! - и первым бросился в воду.
Мы отплыли от берега метров на пятьсот, и она нырнула первой. Я нырнул сразу вслед за ней и махал ногами в ластах так быстро, как только мог, но так и не увидел ни корабля, ни её самой. Воздух кончался, и мне пришлось всплыть.
Через некоторое время Вита тоже вынырнула из воды.
- Ну что же ты? - нетерпеливо спросила она.
- Я не могу находиться под водой так долго как ты, - признался я.
- Давай попробуем еще раз.
- Да нет, я пробовал. Для меня это трудно.
- Может быть, ты просто боишься? - спросила она насмешливо.
Меня это сильно задело и, сделав несколько глубоких вздохов, я нырнул. Я уходил все глубже и глубже, и мне уже не хватило бы воздуха, чтобы вернуться обратно. Но я не хотел уступать девчонке. Последнее, что я помню, были темная зелень воды, деревянная мачта какого-то судна и желтые круги перед глазами.
А потом было много-много солнца и воздуха. Я лежал на песке, Вита сидела рядом и гладила меня по голове. Когда я пришёл в себя, она просто сказала: <Ничего, ты научишься>.
Но больше мы к кораблю не ныряли, и Вита никогда больше не говорила со мной на эту тему, и я даже стал подумывать, что он мне просто привиделся.

***
Мы проводили с Витой целые дни, я уходил из дома, едва позавтракав, и возвращался, когда солнце скрывалось за горизонт. Родители ничего не спрашивали, дети в посёлке были привилегированной кастой, а мне было всего-то шесть лет.
Закончилось лето, и она сказала, что ей пора уходить. Я попросился проводить ее, но она покачала головой и сказала, что не надо этого делать, и что мы обязательно встретимся следующим летом. Я так и не увидел ни её родителей, ни машины или катера, на которых она могла бы приехать.
Из нашего посёлка ежедневно рано утром, уходил автобус в районный центр. Я специально завёл будильник, проснулся пораньше и сбегал на станцию, чтобы проводить её, по дороге сорвав несколько диких гвоздик, но в автобус она тоже не садилась.
Я побежал в нашу бухточку, думая, что, может быть, она ещё не уехала. Но море и берег были пустынными. Без Виты мне было здесь уже неинтересно и, поплавав немного, я вернулся домой.
Вечером я спросил у своих родителей об этой девочке, описав её, но они никогда не видели её в посёлке, а ведь мы встречались с ней почти два месяца!